Попроси у неба…

Было это три года назад в горных степях Хангая. Наша небольшая и ненаучная экспедиция потихоньку продвигалась вперед по ужасным монгольским дорогам, буксуя в грязи, форсируя речки и лавируя между скалами и бесчисленными стадами домашнего зверья.
Один из нас – Игорь – в этот жаркий июльский день был именинником. Еще со времен предстартового похода в дьюти-фри была припрятана бутылка хорошего виски, которую с трудом, но удалось сохранить до дня рождения. Виски было ужасающе теплым, и даже чудные виды монгольской нетронутой природы не могли улучшить его вкус. Нам нужен был лед.
Достать его в Монголии за пределами городов практически невозможно, а количество городов исчезающе мало и расстояния между ними исчисляются несколькими сотнями километров. Вот и в этот день ни одного города на нашем пути не было. Просить лед в стойбищах кочевников и даже в небольших селениях, которые раза 2-3 в день попадаются, бесполезно – у них и холодильников-то нет. Мясо обычно сохраняется самым надежным образом – внутри собственной шкуры – и пасется неподалеку до тех пор, пока в нем не возникнет необходимость. Свежее молоко тоже всегда под рукой, а остальной скоропорт монголы вообще не едят, так уж исторически сложилось. Робкие попытки попросить льда во встречных юртах и мелких точках общепита заканчивались одинаково – смущенной улыбкой и разведенными в стороны руками хозяев. А день рождения потихоньку клонился к закату.
Оставался последний призрачный шанс – обратиться к помощи высших сил. Религиозная принадлежность нас с Игорем неясна нам самим, поэтому кому молиться – было непонятно. В конце концов я предложил ему обратиться к Хух Мунх Тенгри – Вечному Синему Небу, высшему божеству монгольских анимистов, раз уж мы находимся на подконтрольной ему территории. Игорь воспринял идею с подобающей скептической улыбкой, но альтернативы не было, и он исполнил жалкое подобие обряда обращения к Небу (к счастью, ни один монгольский шаман этого «ритуала» не видал). Оставалось только ждать и уповать на то, что вдруг откуда ни возьмись посреди степи покажется подключенный к солнечной батарее холодильник, обвязанный ленточкой «Игорю от Хух Мунх Тенгри с наилучшими пожеланиями», морозильная камера которого будет набита аккуратными кусками льда формата бокала для виски.
Небо распорядилось иначе. Через полчаса на его ясном синем лике заклубились тяжелые тучи, а вдалеке засверкали молнии. Мы уже было собирались обвязать бутылку полотенцем и вывесить за окно, где она намокнет под дождем и охладится за счет испарения воды на скорости (старинный метод охлаждения напитков в поезде, разработанный еще советскими командировочными), но никто не решился брать на себя такую ответственность. Дороги там грунтовые, тряские и каменистые (асфальтированных в Монголии три или четыре), и коряво привязанная бутылка неминуемо упадет и разобьется, а она одна…
А когда гроза уползла за ближайшую горную цепь, нам нужно было подниматься на перевал. Еще снизу мы заметили, что перевал какого-то странного седоватого цвета, очень нехарактерного для летнего монгольского пейзажа. И только когда мы забрались туда, мы поняло, что Небо вняло нашим молитвам. Прошедшая грозовая туча вывалила на перевале изрядное количество своей влаги, причем не в жидком, а в твердом агрегатном состоянии! Кусок Монголии радиусом примерно в полтора-два километра был устлан шершавым белым ковром из довольно увесистых градин. Окажись мы тут на полчаса позже – и нашей машине был бы нанесен немалый ущерб. Но мудрое Небо сделало лишь то, о чем его попросили. И уже через десять минут мы пили виски с градом за здоровье Игоря, и голову даю на отсечение, что лучшего льда я не пробовал в жизни. С тех пор при заполнении анкет в графе «религия» мы оба указываем «тенгрианство»…

Раз уж пошла такая тема медицинских историй то вот ловите.
У моего отца был дядя. Очень замечательный, заслуженный и добрый человек. Фронтовик, полковник в отставке, доктор медицинских наук, кавалер множества орденов и лауреат многих премий, автор более сотни научных работ, дюжины изобретений, и нескольких монографий, итд, итп. Его именем даже несколько операций назвали. Хирург от Б-га, он несколько десятков лет проработал в ЦИТО и по праву считался одним из лучших хирургов в СССР. И вот он поделился в своё время такой историей.
В 1945-м наши войска во время войны с Японией двигались через Монголию. Ну и полевой госпиталь где он служил начальником отделения и ведущим хирургом тоже (тогда он майором был). И вот идёт совсем обычный день, он обходит с помощниками раненых, решает кому какие процедуры, операции, лекарства, итд. И видит он, к госпиталю подъезжает машина, а её сопровождает чуть ли не взвод монгольских автоматчиков. Выводят какую-то бабу, а вокруг неё два холуя в полковничьих званиях вьются. Вообще-то госпиталь для советских солдат и офицеров, но так как медицина в Монголии тогда была аховая (типа на уровне шаман даст какой-то травки пожевать да тёплого кумыса попить, и так сойдёт) то иногда местные монгольские начальники обращались, да и их семьи тоже.
Он помощнику говорит, пойди мол узнай, что за бабку нам нелёгкая принесла, а я тут с тяжёло-ранеными буду. Через пару минут помощник прибегает, волосы торчком. Товарищ майор, это не просто бабка какая-то, там привезли сестру самого Маршала Чойбалсана. (Для тех кто не знает, Чойбалсан был эдаким эквивалентом Сталина в Монголии. Более детально - в гугль). Дядя говорит помощнику, ты беги к ней, узнавай чего и как, послушай её (типа первый осмотр), а я тут сейчас закончу, переодену чистый халат и прийду. Встреть меня у каптёрки.
Встретились, у помощника глаза по 50 копеек. "Товарищ майор, у неё сердца нет." "Так товарищ лейтенант, не дурите мне голову, я конечно вижу как она полковников гоняет, но вы её совсем не знаете и не ваше дело всякие дурацкие заключения о её характере делать. Она между прочим сестра нашего самого главного здесь союзника в борьбе с врагом." "Да нет, товарищ майор, вы меня не так поняли, я её слушал, ну стетоскопом и у неё реально сердца нет." "Так, ты пил, признавайся немедленно. На гаупвахту захотел." "Обижаете, товарищ майор. Не больше обычного. А её сами прослушайте, сердца реально не слышно." "А может у неё и пульса нет? И ходит вообще мертвец." "Нет, зачем. Пульс как раз есть, а сердца нет"
Дядя знакомится с ней, полковники тут как тут. Чего подать, принести? Ничего не надо, переводите только. Слушает он её стетоскопом, и реально, звука сердца почти нет. Не может быть такого. Начинает прикладывать стестоскоп в другие места и оказывается.... у неё сердце справа. Редчайший случай, но бывает. Он вспоминает что с десяток лет назад ему первокурснику старый преподаватель (ему далеко за 70 лет было) говорил что встречал такое во время покорения Туркестана в 1880-х когда был совсем молодым врачом.
Ладно, а жалуется Чойбалсанова сестра то на что? Живот говорит болит. Слева. Все симптомы и осмотр указывают на банальнейший апендицит в критическом состоянии. Но боль то слева. И вот тут-то загвоздка, если у человека сердце справа, значит ли это что все остальные органы расположены наооборот? В институте подобные казусы не проходят (по крайней мере тогда). А тут ошибку делать нельзя, это же не черти знает кто, а сестра самого Чойбалсана. Он думает думает, и решает - апендицит и слева. Будем срочно оперировать.
И тут возникает сложность, причём в самом так сказать неожиданном месте. Монголы по традиции не моются. Как Чингизхан завещал, что мол кто моется, тот смывает с себя счастье, вот так оно и есть. Ладно запах, но это же операция. Должно быть всё стерильно, или уж по крайней мере не так грязно. А на ней чуть ли не корка от грязи.
Дядя полковникам - помыть её надо, переведите. Они ей говорят, а она как заорёт на них. Слюнями брыжет, руками размахивает, по мордам лупить хочет. В кратце сообщает, что пока она жива, она будет жить по законам степи, и если они её только попробуют помыть, то мыть будут и их мертвые тела перед погреблением. И вообще они что забыли кто она такая и что они вообще никто. Скандал на весь госпиталь. Начальник госпиталя прибежал.
Дядя полковникам да и начальнику госпиталя объясняет, что если её не помыть и ни принести к операционному столу в чистом виде, то опасность занести ей инфекцию 100%. Легче просто дождаться перитонита или как акт милосердия, прикончить её сейчас. Короче, не хочет мыться, то пускай как хочет. Но он и ни его отделение проводить операцию не будет категорически. А полковники пущай решают бабьи проблемы сами. У начальника госпиталя полуинфрактное состояние. Он то знает что дядя-то прав, но одновременно понимает, что если пока они препираются бабка окочурится, то он погоны теряет как минимум.
Но начальник на то и начальник что бы находить компромисы. Он говорит всем ждать. Бежит во весь опор к комбригу и кричит, "мне нужна связь с Маршалом Чойбалсаном срочно." "А с Жуковым или Василевским вам товарищ врач связи не нужно." "Нет с ними не нужно, но Чойбалсан нужен срочно, нам надо его сестру помыть. И повторяется разговор "Вы пили?" "Да нет, не больше обычного" "На гауптвахту хотите?", "Нет, нам просто надо бабу помыть" и объясняет комбригу что и как. И говорит, что бабе уже худо, и пока они тут пререкаются, она вообще скоро кони двинет. Комбриг усекает что и его погоны под вопросом и звонит в штаб армии.
И далее опять "Вы пили? На гауптвахту хотите?" "Нет нам просто бабу помыть надо." В штабе тоже чуют что погоны слетают. Они звонят ещё выше. Снова разговор. И ещё несколько звонков и похожих разговоров и наконец сам Маршал Чойбалсан в курсе. Он звонит комбригу и говорит "полковников сюда. Разрешаю вам сестру мою помыть, а ей от меня передайте приказ что бы заткнулась немедленно. Об исполнении доложить."
Далее всё было прозаично. Чойбалсанову сестру помыли. Сняли корки грязи. Похоже она действительно не мылась чуть ли не с рождения. Прооперировали. Действительно апендицит в запущенном виде, ещё пара дней и конец. И действительно оказался слева. Всё прошло удачно.
Ну а потом кому положено ордена и медали получили. Дядя кстати тоже, хотя в наградном листе совсем другое указано.
Потом, признавался что хоть операция самая что ни на есть тривиальнейшая, то волнение он мог сравнить лишь с тем, когда много лет спустя он оперировал Ландау. Но про то, совсем другая история.

Начало нулевых.
Почти вся постсоветская наука, кроме геологии полезных ископаемых, сидит на голодном пайке – и белорусская наука не исключение. Белорусские зоологи промышляют кто чем может, вплоть до таких занятий, о которых нельзя писать, потому что читатели скажут: «Ты, конечно, горазд заливать, но уж рамки-то знай, в такую дичь мы никогда не поверим!» Всё может быть с человеком, всё может быть с учёным, если он родился на шестой части суши!

И вот, в это самое время, когда зоологи зарабатывали на жизнь чем угодно, кроме зоологии, японский Фонд сохранения редких и исчезающих животных внезапно бросил сахарную косточку всем биологам и зоологам СНГ, выделив огромный жирный грант на проект по изучению и защите вида, внесённого в Международную Красную книгу. От соискателей требовалось: иметь некоммерческую организацию с соответствующим профилем и названием («Рога и копыта» японцев очень устроили бы), иметь офис организации, иметь людей достаточной компетенции, чтобы освоить деньги с научным подходом, а также солидный научный бэкграунд у самой организации или её учредителей.

Всё это у героев нашей истории было. Была организация, устав которой пылился на чердаке у профессора Дынина, была комната в гараже, который в 90-е стал офисным зданием, а уж научный бэкграунд и компетенции у зоологов были такие, что профессору Дынину, исписавшему пять страниц названиями статей и научных работ при составлении заявки на грант, пришлось сказать коллегам: «Харе! Довольно».

Главный вопрос, который встал перед зоологами в полный рост – как срубить с японцев побольше денег. Для этого надо было сперва выбрать подходящее животное – и постараться угадать, что заинтересует загадочную японскую душу.
- Давайте возьмём дрофу, - предложил один из зоологов. – Гнездовья хорошо известны и легкодоступны, сделать видео- и фотоматериалы не составит труда. Подготовим для них такую конфетку, что нам, кроме гранта, ордена Восходящего солнца вручат. А уж методичку по улучшению охранных мероприятий мы такую сочиним…
- Зачем нам эта курица? - спросил профессор Дынин. – Это несерьёзно. Тут грант космических размеров, им наприсылают заявки про тигров и белых медведей, а мы им – сю-сю-сю, дайте денег на птичку! К тому же – как мы обоснуем такие огромные расходы, если всей работы – выехать три раза в поле и поснимать дроф? Мы что, арендуем авиацию или ледокол, чтобы добраться до местообитания редкого вида?
- Нет.
- А надо, чтобы выделили деньги на аренду ледокола, если потребуется! Мыслить надо глобальнее! Что у нас есть глобального в Беларуси?
Зоологи переглянулись. На лицах было написано, что ничего глобальнее выхухоли, если говорить о редких видах, в лесах Беларуси нет.
- Подождите, - осенило одного из зоологов. – У нас ведь есть в Чернобыльской зоне отчуждения Лошадь Пржевальского.
- Не годится, - отмахнулся Дынин. – Это интродуцированный вид, в норме здесь не водится. Японцы требуют, чтобы изучался вид в пределах естественного ареала.
- Ну так мы и напишем, что планируем двадцать пять коллективных поездок в Монголию или Казахстан, а сами поедем втроём с оператором в Гомельскую область.
- А что, это идея, - хлопнул в ладоши Дынин. – Да, так и сделаем. Укажем в заявке поездку в Среднюю Азию двенадцати человек, аренду джипов, проживание, да ещё логистику, аппаратуру… По сумме выйдет очень похоже. Только как ты снимешь лошадей в Чернобыльской зоне так, что японцы не отличат её от Монголии?
- Диких лошадей можно прикормить так же, как и домашних. Нужен только мешок спелых сахарных арбузов да знание, куда звери ходят на водопой. Набросаем прикорм в песчаных оврагах – да там и будем снимать. Песок везде одинаковый – что в Монголии, что у Чернобыля.
- За работу, - одобрил Дынин.

Через полтора месяца грант белорусским зоологам на изучение Лошади Пржевальского в степях Центральной Азии был предоставлен. История умалчивает о том, сильно ли улучшилось после их работы положение Лошади Пржевальского, но, по крайней мере, жилищные условия белорусских учёных наконец-то заметно поправились.

Читаю в сети аннотацию к очередному триллеру-детективу зарубежного писателя. Пишут, что его книги известны и переведены в большинстве стран мира, кроме, пожалуй, Монголии и Вьетнама. Много лет назад, с отцом-офицером я был Монголии, прожил там два года. Учился водить его служебный УАЗ в пустыне Гоби, видел потрясающие закаты солнца, которых не встретишь ни в одном из современных киношедевров. Бывал в юртах пастухов, пасших бескрайние стада и живших в юртах среди бескрайней степи. До сих пор хотел бы снова попасть туда, но сейчас это для меня почти невозможно. Так и не стал просматривать эту книгу, которую не переводят в Монголии.

Фольклорная группа из далекого бурятского округа поехала в Монголию на гастроли. Выступали в самых дальних районах Монголии. Монголы очень радушные, приглашали артистов к себе домой для угощений. Перед поездкой группу тщательно проинструктировали, чтобы были осторожней - антисанитария в Монголии ужасная. Так что лишний раз старались ничего не есть. После очередного концерта Глава монгольского сомона пригласил гостей в свою огромную белоснежную юрту, где был накрыт потрясающий стол с блюдами из монгольской кухни. Артисты, увидев что посуда и приборы в этой юрте чистые аж сверкают, набросились на еду. Долго сидели и смаковали каждое блюдо, и по завершению трапезы хозяйка собрала все тарелки/миски/кастрюли/ложки и положила на пол перед порогом. Открывает дверь, забегают две лохматущие собаки и дочиста вылизывают всю посуду.

слава КПСС.
вот в эти самые времена я трудился на заводе, когда это было главным лозунгом страны. зачем-то неожиданно меня вызывают аж к директору завода, чтобы значит срочно явился. иду и всякие мысли-где,что накосячил. пришел, секретарша: -Пожалуйста Вас ждут...охренеть.,совсем пал духом. делать нечего, захожу.Блинн..сидят мужики серьёзные и директор: -А вот и он...садись. достает какую-то бумагу, вижу там красная полоса,ну пипец,думаю что-то с ментами,так вроде не было ничего. :-Ну что, дорогой получили правительственную телеграмму поедешь в МОСКВУ в ЦК КПСС....
-А...а?
-Вопрос решенный, больше некому, дело серьёзное, ты у нас один такой специалист по приборам.

выпускали мы тогда уникальные приборы, вот и в ЦК попал наш прибор, мне частенько приходилось мотаться по стране, что-то чинить на месте.,отбиваться от рекламаций, в ту же МОСКВУ по три раза в месяц,а тут ЦК КПСС...
а директор всё наставлял:-Ты уж там постарайся, чтоб всё отлично прошло.,а главное что у нас всё работает, прибор исправный, и акт нормальный составь, что нет взаимных претензий-иди оформляйся, если что-звони прямо мне.
-Да ладно, всё в порядке будет, успокаиваю .... ну и пошел оформляться.,получать свои три рубля суточных.
кто ж знал, что получится на посадке в самолет в аэропорту Кольцово: я обычно имея билет в кармане никогда не рвусь первым на регистрацию и тем более в сам лайнер при посадке, обычно в числе последних подхожу, а вот многие считают, что если первый попал на борт ,то гораздо раньше других приземлишься в той же столице.
подхожу так последний к трапу, мне это небесное создание:-Стоп, Вы у нас лишний, там на регистрации ошибка, Вы следующим рейсом...
..думаю нифига попал, с одной стороны пофиг.на Москву часто рейсы, но обидно, какой-блатник полетит на моем месте. а я ходи туда -сюда. тут меня пробило:-Я не против тут у вас пожить, только меня в ЦК КПСС потеряют, они меня ждут этим рейсом. волшебные слова подействовали, она в свою рацию пощебетала что-то, смотрю по трапу спускается видимо командир экипажа: - А почему ЦК..?
я так равнодушно:-Меня срочно в ЦК вызвали, знают что этим рейсом прилечу.
командир посмотрел на мою кроличью шапку, старое пальтецо и с таким недоверием:
-А документы имеются?
- Да , вот командировочное.
по мере чтения, физия командира кардинально поменялась:
-А на откидном полетите, правда там не очень удобно, извините,что так получилось, бывают накладки.

командировка прошла удачно, в столовой ЦК, куда я боялся идти из-за цен, оказалось все как в ресторане, давно не видел такого изобилия, а цены как в нашей самой захудалой столовой, и народ оказался нормальный, без понтов, правда общался только с технарями, а по приезде сразу к директору с отчетом ну конечно всё распросил, что и как там в ЦК. тут я прикинул-надо использовать ситуацию, говорю директору:

-Всё нормально прошло, только уже в конце мне уезжать надо. какой-то там чин, сказал мне пожимая руку, -Хорошие приборы делаете, завод у вас хороший, спасибо за это, а вот о работниках могли бы больше позаботиться
а сам смотрит на меня и мою шапку. А я ещё добавил директору: - А что такого, шапка нормальная, почти новая, пять лет всего,...
и повертел этим кроликом перед директором.
через неделю, мне выписали приличную премию, подняли зарплату и не только мне. значит можно.,если нужно.
так что СЛАВА КПСС, хотя никогда в этих рядах не был, бог уберег, и конечно кроличьей старенькой шапке.

Александра Григорьевна. Судьба Врача.

Сашенька приехала в Санкт-Петербург 16-ти лет от роду, 154 сантиметров росту, имея:
- в душе мечту – стать врачом;
- в руках чемодан с девичьими нарядами, пошитыми матушкой;
- за пазухой – наметившиеся груди;
- в редикюле:
- золотую медаль за окончание захолустной средней школы,
- тщательно расписанный отцом бюджет на ближайшие пять лет,
- первую часть бюджета на полгода вперед,
- записку с адресом двоюродного старшего брата, студента.
Лето 1907 года предстояло хлопотливое:
- устройство на новом месте;
- поступление на Высшие Медицинские Курсы, впервые в Российской Империи принимавшие на обучение девиц;
- и…с кем-нибудь из приятелей брата – желательно и познакомиться…

На следующий же день, едва развесив свои тряпицы, не сомкнув глаз Белой Питерской ночью, Сашенька, ломая в волнении пальчики и непрерывно откидывая завитые локоны, отправилась в Приёмную Курсов.

Ректор, громадный бородач, впоследствии – обожаемый, а сейчас – ужасный, с изумлением воззрился на золотую медаль и ее обладательницу.
- И что же ты хочешь, дитятко? Уж не хирургом ли стать? – спросил он Сашеньку, с ее полными слез глазами выглядевшую едва на 12 лет.
-Я…я…- запиналась Сашенька, - я…всех кошек всегда лечила, и…и перевязки уже умею делать!...
-Кошек?! –Ха-ха-ха! – Его оскорбительный хохот, содержавший и юмор, и отрицание ветеринарии в этих стенах, и еще что-то, о чем Саша начала догадываться лишь годы спустя, резанул ее душевную мечту понятным отказом….
- Иди, девочка, подрасти, а то с тобой…греха не оберешься, - двусмысленность формулировки опять же была Саше пока не понятна, но не менее обидна.

Брат, выслушав краткое описание происшедшего события, заявил:
- Не волнуйся, у меня связи в министерстве, будем к Министру обращаться! Я сейчас занят, а на днях это сделаем.

Кипение в Сашиной душе не позволяло ни дня промедления. И утром она отправилась в Приемную Министра.
В Империи тех лет, как и в любой другой империи, не часто столь юные девицы заявляются в Высокое Учреждение, и не прождав и получаса, на всякий случай держа в руке кружевной платочек, она вошла в огромный кабинет, в котором до стола Министра было так далеко, что не гнущиеся ноги ее остановились раньше средины ковровой дорожки…

Пенсне Министра неодобрительно блеснуло на нее любопытством.
- Итак, чем обязан…столь интересному явлению? – услышала Саша, твердо помня свои выученные слова.
- Я золотой медалист, я хочу стать врачом, а он...(вспомнился ректор)… а он - предательский платочек САМ потянулся к глазам, и слезы брызнули, едкие, как дезинфицирующий раствор из груши сельского фельдшера, которому Саша помогала перевязывать ссадину соседского мальчишки.

В руках Министра зазвонил колокольчик, в кабинет вошла его секретарь – властная дама, которая перед этим пропустила Сашеньку в кабинет, сама себя загипнотизировавшая недоумением и подозрением: где же она видела эту девочку….

В последствии оказалось, это было обычное Ясновидение… потому что ровно через 30 лет она встретила Александру Григорьевну в коридоре среди запахов хлорки, болезней и толкотни, в халате и в образе Заведующей поликлиникой, полную забот и своего Горя, только что, по шепоту санитарок, потерявшую мужа (и почти потерявшую – сына) …и ТОГДА, уже не властная, и совсем не Дама, а униженная пенсионерка, она вспомнила и поняла, что именно этот образ возник пред нею в июльский день, в приемной….в совсем Другой Жизни…

А сейчас Министр попросил принести воды для рыдающей посетительницы, и воскликнул:
- Милостивая сударыня! Мадемуазель, в конце концов – ни будущим врачам, ни кому другому - здесь не допускается рыдать! Так что, как бы мы с Вами не были уверены в Вашем медицинском будущем – Вам действительно следует немного …повзрослеть!

Наиболее обидно – и одновременно, обнадёживающе – рассмеялся брат, услышав эту историю – и в красках, и в слезах, и в панталончиках, которые Саша едва прикрывала распахивающимся от гнева халатиком.

- Так в Петербурге дела не делаются, - сообщил он высокомерно и деловито.
- Садись, бери бумагу, пиши:
- Его Превосходительству, Министру….написала?...Прошу принять меня …на Высшие…в виде исключения, как не достигшую 18 лет….с Золотой Медалью…написала?...
-Так, теперь давай 25 рублей….
- Как 25 рублей? Мне папенька в бюджете расписал – в месяц по 25 рублей издерживать, и не более…
- Давай 25 рублей! Ты учиться хочешь? Папенька в Петербургских делах и ценах ничего не понимает….Прикрепляем скрепочкой к заявлению…вот так….и завтра отдашь заявление в министерство, да не Министру, дура провинциальная, а швейцару, Михаилу, скажешь – от меня.

…Через три дня на руках у Сашеньки было её заявление с косой надписью синим карандашом: ПРИНЯТЬ В ВИДЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ!
- Я же сказал тебе, у меня СВЯЗИ, а ты чуть всё не испортила…
Ехидство брата Сашенька встретила почти умудренной улыбкой…Она начинала лучше понимать столичную жизнь.

Пять лет учебы пробежали:
- в запахе аудиторий и лекарств;
- в ужасе прозекторской и анатомического театра;
- в чтении учебников и конспектов;
- в возмущении от столичных ухажеров, не видевших в Сашиных 154 сантиметрах:
- ни соблазнительности,
- ни чувств,
- ни силы воли, силы воли, крепнувшей с каждым годом…

И вот, вручение дипломов!
Опять Белая Ночь, подгонка наряда, размышления – прикалывать на плечо розу – или нет, подготовка благодарности профессорам…
Вручает дипломы Попечительница Богоугодных и Образовательных учреждений, Её Сиятельство Великая Княгиня – и что Она видит, повернувшись с очередным дипломом, зачитывая имя (и ВПЕРВЫЕ - отчество) его обладательницы:
- Александра Григорьевна….
- нет, уже не 12-летнюю, но всё же малюсенькую, совсем юную…а фотографы уже подбираются с камерами…предчувствуя…

- Милая моя, а с…сколько же Вам лет?...И Вы …ХОТИТЕ… стать …врачом?...
- Двадцать один год, Ваше Сиятельство! И я УЖЕ ВРАЧ, Ваше Сиятельство!
- Как же Вам удалось стать врачом…в 21 год?..
- У моего брата были связи …в министерстве…швейцар Михаил, Ваше Сиятельство, и он за 25 рублей всё и устроил…
Дымовые вспышки фотографов, секундное онемение зала и его же громовой хохот, крики корреспондентов (как зовут, откуда, какой Статский Советник??!!) – всё слилось в сияние успеха, много минут славы, десяток газетных статей …и сватовство красавца вице-адмирала, начальника Кронштадской электростанции.

Кронщтадт – город на острове в Финском заливе – база Российского флота, гавань флота Балтийского.
Это судостроительный, судоремонтные заводы. Это подземные казематы, бункера для боеприпасов, это центр цепочки огромных насыпных островов-фортов, вооруженных современнейшими артиллерийскими системами.

Это наконец, огромный синекупольный собор, в который должна быть готова пойти молиться жена любого моряка – «За спасение на водах», «За здравие», и – «За упокой».
Это неприступная преграда для любого иностранного флота, который вдруг пожелает подойти к Петербургу.

Через поручни адмиральского катера она всё осмотрела и восхитилась всей этой мощью. Она поняла из рассказов жениха и его друзей-офицеров, что аналогов этой крепости в мире – нет. И вся эта мощь зависит от Кронштадской электростанции, значит от него, её Жениха, её Мужа, её Бога…

- Ярославушка, внучек… Помнишь, в 1949 году соседи украли у нас комплект столового серебра?. Так это мы с моим мужем получили приз в 1913 году, в Стокгольме, на балу у Его Императорского Величества Короля Швеции, как лучшая пара вечера.
Мы тогда были в свадебном путешествии на крейсере вокруг Европы…

А для меня и Ярослава, для нас – Стокгольм, 1913 год, были примерно такими же понятиями…как … оборотная сторона Луны, которую как раз недавно сфотографировал советский космический аппарат.
Но вот она – Оборотная Сторона – сидит живая, все помнит, всё может рассказать, и утверждает, что жизнь до революции была не серая, не темная, не тяжелая, а сияющая перспективами великой страны и достижениями великих людей.
И люди эти жили весело и временами даже счастливо.

…именно, с упоминания столового серебра – я и стал изучать:
- судьбу Александры Григорьевны, рассказанную ею самой (рассказы продолжались 10 лет), дополненную документами, портретами на стенах, записными книжками, обмолвками Ярослава.
- куски времени, единственной машиной для путешествие в которое были рассказы людей и книги…книги детства, с ятями и твердыми знаками, пахнущие кожаными чемоданами эмигрантов и библиотеками питерских аристократов…
- отдельные предметы:
- старинные телефонные аппараты – в коммунальных квартирах, у меня дома…
- открытки с фотографиями шикарных курортов в Сестрорецке – до революции…
- свинцовые витражи в подъездах Каменноостровского проспекта, целые и красивые вплоть до конца 70-х годов.

- Боренька, Вы знаете, какая я была в молодости стерва?
- Александра Григорьевна, что же вы на себя-то наговариваете?
- Боренька, ведь на портретах видно, что я совсем – не красивая.
- Александра Григорьевна, да Вы и сейчас хоть куда, вот ведь я – у Вас кавалер.
- Это вы мне Боренька льстите.
- Да, Боренька, теперь об этом можно рассказать.

…Я узнала, что мой муж изменяет мне с первой красавицей Петербурга…
Оскорблена была ужасно…
Пошла к моему аптекарю.
- Фридрих, дай-ка мне склянку крепкой соляной кислоты.
Глядя в мои заплаканные глаза и твердые губы, он шевельнул седыми усами, колеблясь спросил:
- Барыня, уж не задумали ли Вы чего-либо …дурного?..
Я топнула ногой, прищурила глаза:
- Фридрих, склянку!...
…и поехала к ней… и …плеснула ей в лицо кислотой…слава Богу, промахнулась…да и кислоту видно, Фридрих разбавил …убежала, поехала в Сестрорецкий Курорт, и там прямо на пляже …отдалась первому попавшемуся корнету!

Во время Кронштадтского Бунта в 1918 году, пьяные матросы разорвали моего мужа почти на моих глазах.
И что я сделала, Боря, как Вы думаете?
Я вышла замуж за их предводителя. И он взял меня, вдову вице-адмирала, что ему тоже припомнили…в 1937году, и окончательный приговор ему был – расстрел.
Сына тоже посадили, как сына врага народа.

Жене сына сказали – откажись от мужа, тогда тебя не посадим, и дачу не конфискуем.
Она и отказалась от мужа, вообще-то, как она потом говорила – что бы спокойно вырастить своего сына, Ярославушку.
Но я ее за это не простила, украла внука Ярославушку, и уехала с ним на Урал, устроилась сначала простым врачом, но скоро стала заведующей большой больницей.
Мне нужно было уехать, потому что я ведь тоже в Ленинграде была начальником – заведующей поликлиникой, и хотя врачей не хватало, хватали и врачей.
Там меня никто не нашел – ни жена сына, ни НКВДэшники…

Правда, НКВДэшники в один момент опять стали на меня коситься – это когда я отказалась лететь на самолете, оперировать Первого Секретаря райкома партии, которого по пьянке подстрелили на охоте.
Я сказала: у меня внук, я у него одна, и на самолете не полечу, вот, снимайте хоть с работы, хоть диплом врачебный забирайте.
Косились-косились, орали-орали – и отстали.

Но с самолетом у меня все же вышла как-то история.
Ехали мы с Ярославушкой на поезде на юг, отдыхать, и было ему лет 6-7.
На станции я вышла на минутку купить пирожков, а вернувшись на перрон, обнаружила, что поезд уже ушел.
Сама не своя, бросила продукты, выбежала на площадь, там стоят какие-то машины, я к водителям, достаю пачку денег, кричу, плачу, умоляю: надо поезд догнать!
А они как один смеются:
- Ты что старуха, нам твоих денег не надо, поезд догнать невозможно, здесь и дорог нет.

А один вдруг встрепенулся, с таким простым, как сейчас помню, добрым лицом:
- Тысяч твоих не возьму, говорит, а вот за три рубля отвезу на аэродром, там вроде самолеты летают в соседний город, ты поезд и опередишь.
Примчались мы за 10 минут на аэродром, я уже там кричу:
- За любые деньги, довезите до города (уж и не помню, как его название и было).

Там народ не такой , как на вокзале, никто не смеется, уважительно так говорят:
- Мамаша, нам ЛЮБЫХ денег не надо, в советской авиации – твердые тарифы. Билет в этот город стоит…три рубля (опять три рубля!), и самолет вылетает по расписанию через 20 минут.
…Как летела – не помню, первый раз в жизни, и последний…помню зеленые поля внизу, да темную гусеницу поезда, который я обогнала.
Когда я вошла в вагон, Ярославушка и не заметил, что меня долго не было, только возмущался, что пирожков со станции так я и не принесла.

На Урале мы жили с Ярославушкой хорошо, я его всему успевала учить, да он и сам читал и учился лучше всех. Рос он крепким, сильным мужичком, всех парней поколачивал, а ещё больше – восхищал их своей рассудительностью и знаниями. И рано стали на него смотреть, и не только смотреть – девчонки.

А я любила гулять по ближним перелескам. Как то раз возвращаюсь с прогулки и говорю мужику, хозяину дома, у которого мы снимали жилье:
- Иван, там у кривой берёзы, ты знаешь, есть очень красивая полянка, вся цветами полевыми поросла, вот бы там скамеечку да поставить, а то я пока дойду до нее, уже устаю, а так бы посидела, отдохнула, и ещё бы погуляла, по такой красоте…
- Хорошо, барыня, поставлю тебе скамеечку.

Через несколько дней пошла я в ту сторону гулять, гляжу, на полянке стоит красивая, удобная скамеечка. Я села, отдохнула, пошла гулять дальше.
На следующий день говорю:
- Иван, я вчера там подальше прогулялась, и на крутом косогоре, над речкой – такая красота взору открывается! Вот там бы скамеечку поставить!
- Хорошо, барыня, сделаю.

Через несколько дней возвращаюсь я с прогулки, прекрасно отдохнула, налюбовалась на речку, дальше по берегу прошлась…
И вот подхожу к Ивану, говорю ему:
- Иван, а что если…
- Барыня – отвечает Иван, - а давай я тебе к жопе скамеечку приделаю, так ты где захочешь, там и присядешь….

После смерти Сталина нам стало можно уехать с Урала.
Ярославушка поступил в МГИМО.
Конечно, я ему помогла поступить, и репетиторов нанимала, и по-разному.
Вы же понимаете, я всегда была очень хорошим врачом, и пациенты меня передавали друг другу, и постоянно делали мне подарки…
Не все конечно, а у кого была такая возможность.
У меня, Боренька, и сейчас есть много бриллиантов, и на всякий случай, и на черный день. Но по мелочам я их не трогаю.

Однажды мне потребовалось перехватить денег, я пошла в ломбард, и принесла туда две золотых медали: одну свою, из гимназии, другую – Ярославушки – он ведь тоже с золотой медалью школу закончил.
Даю я ломбардщику эти две медали, он их потрогал, повернул с разных сторон, смотрит мне в глаза, и так по-старинному протяжно говорит:
- Эту медаль, барыня, Вам дало царское правительство, и цены ей особой нет, просто кусочек золота, так что дать я Вам за нее могу всего лишь десять рублей.
А вот этой медалью наградило Вашего внука Советское Правительство, это бесценный Знак Отличия, так что и принять-то я эту внукову медаль я не имею права.
И хитровато улыбнулся.

-Боренька, вы понимаете – почему он у меня Ярославушкину медаль отказался взять?
-Понимаю, Александра Григорьевна, они в его понимании ОЧЕНЬ разные были!
И мы смеемся – и над Советским золотом, и над чем-то еще, что понимается мною только через десятки лет: над символической разницей эпох, и над нашей духовной близостью, которой на эту разницу наплевать.

-Ну да мы с Ярославушкой (продолжает А.Г.) и на десять рублей до моей зарплаты дотянули, а потом я медаль свою выкупила.

Он заканчивал МГИМО, он всегда был отличником, и сейчас шел на красный диплом. А как раз была московская (Хрущевская) весна, ее ветром дуло ему:
- и в ширинку (связался с женщиной на пять лет старше его; уж как я ему объясняла - что у него впереди большая карьера, что он должен её бросить – он на всё отвечал: «любовь-морковь»);
- и в его разумную душу.

Их «антисоветскую» группу разоблачили в конце пятого курса, уже после многомесячной стажировки Ярославушки в Бирме, уже когда он был распределен помощником атташе в Вашингтон.
Его посадили в Лефортово.

Я уже тогда очень хорошо знала, как устроена столичная жизнь…
Я пошла к этой, к его женщине.
- Ты знаешь, что я тебя не люблю? – спросила я у нее.
- Знаю, - ответила она.
- А знаешь ли ты, почему я к тебе пришла?
- …..
- Я пришла потому, что Ярославушка в Лефортово, и мне не к кому больше пойти.
- А что я могу сделать?
- Ты можешь пойти к следователю, и упросить его освободить Ярославушку.
- Как же я смогу его упросить?
- Если бы я была хотя бы лет на тридцать моложе, уж я бы знала, КАК его упросить.
- А что бы тебе было легче его УПРАШИВАТЬ…
Я дала ей два кольца с крупными бриллиантами. Одно – для нее. Второе…для следователя…

Через неделю Ярославушку выпустили. Выпустили – много позже – и всех остальных членов их «группы».
Он спросил меня: а как так получилось, что меня выпустили, причем намного раньше, чем всех остальных?
Я ответила, как есть: что мол «твоя» ходила к следователю, а как уж она там его «упрашивала» - это ты у неё и спроси.
У них состоялся разговор, и «любовь-морковь» прошла в один день.

Нам пришлось уехать из Москвы, Ярославушка несколько лет работал на автомобильном заводе в Запорожье, пока ему не разрешили поступить в Ленинградский университет, на мехмат, и мы вернулись в Петербург.

- Вы видите, Боря, мою записную книжку?
- Больше всего Ярославушка и его жена не любят меня за нее. Знаете, почему?
- Когда я получаю пенсию, (она у меня повышенная, и я только половину отдаю им на хозяйство), я открываю книжечку на текущем месяце, у меня на каждый месяц списочек – в каком два-три, а в каком и больше человек.
Это те люди, перед которыми у меня за мою долгую, трудную, поломанную, и что говорить, не безгрешную жизнь – образовались долги.
И я высылаю им – кому крохотную посылочку, а кому и деньги, по пять – десять рублей, когда как.

Вот следователю, который Ярославушку освободил – ему по 10 рублей: на 23 февраля и на День его Рождения…
Вот ей, его «Любови-Моркови» - по 10 рублей – на 8е марта, и на День её Рождения.
И много таких людей.
А может, кто и умер уже.
- Так с этих адресов, адресов умерших людей - наверное, деньги бы вернулись?
- Так ведь я - от кого и обратный адрес – никогда не указываю.

В 85 лет Александра Григорьевна, вернувшись из больницы с профилактического месячного обследования, как всегда принесла с собой запас свежих анекдотов, и решила рассказать мне один из них, как она сочла, пригодный для моих ушей:
«Женщину восьмидесяти пяти лет спрашивают: скажите пожалуйста, в каком возрасте ЖЕНЩИНЫ перестают интересоваться мужчинами?
- Боря, вы знаете, что мне 85 лет?
- Да что же Вы на себя наговариваете, Александра Григорьевна, Вы хоть в зеркало-то на себя посмотрите, Вам никто и шестидесяти не даст!
- Нет, Боря, мне уже 85.
Она продолжает анекдот:
Так вот эта женщина отвечает:
- Не знаю-не знаю (говорит Александра Григорьевна, при этом играет героиню, кокетливо поправляя волосы)…спросите кого-нибудь по-старше.

Через полгода ее разбил тяжелый инсульт, и общаться с ней стало невозможно.
С этого момента поток «крохотных посылочек» и маленьких переводов прекратился, и постепенно несколько десятков людей должны были догадаться, что неведомый Отправитель (а для кого-то, возможно, и конкретная Александра Григорьевна) больше не живет - как личность.
Многие тысячи выздоровевших людей, их дети и внуки, сотни выученных коллег-врачей, десяток поставленных как следует на ноги больниц – все эти люди должны были почувствовать отсутствие этой воли, однажды возникшей, выросшей, окрепшей, крутившей десятки лет людьми, их жизнями и смертями – и исчезнувшей – куда?

Хоронили Александру Григорьевну через 7 лет только близкие родственники, и я, ее последний Друг.

Ярослав окончил университет, конечно, с красным дипломом, защитил диссертацию, стал разрабатывать альтернативную физическую теорию, стараясь развить, или даже опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Сейчас он Президент какой-то Международной Академии, их под тысячу человек, спонсоры, чтение лекций в американских университетах, в общем, всё как у людей, только без Эйнштейна.

У Ярослава родился сын, которого он воспитывал в полной свободе, в противовес памятным ежовым рукавицам бабушки.
Рос Григорий талантливым, энергичным и абсолютно непослушным – мальчиком и мужчиной.
Как то раз Ярослав взял его десятилетнего с собой - помочь хорошим знакомым в переезде на новую квартиру.
Григорий услужливо и с удовольствием носил мелкие вещи, всё делал быстро, весело и неуправляемо.

Энергичная хозяйка дома занимала высокий пост судьи, но и она не успевала контролировать по тетрадке коробки, проносимые мимо неё бегущим от машины вверх по лестнице Гришей, и придумала ему прозвище – Вождь Краснокожих - взятое из веселого фильма тех лет.

Но смерть его была туманная, не веселая.

А наступившим после его смерти летом, в квартиру одиноких Ярослава и его жены Алёны позвонила молодая женщина.
Открыв дверь, они увидели, что у нее на руках лежит…маленькая…Александра Григорьевна.

У них появился дополнительный, важный смысл в жизни.
Выращивали внучку все вместе. Они прекрасно понимали, что молодой маме необходимо устраивать свою жизнь, и взяли ответственность за погибшего сына – на себя.

- Сашенька, давай решим эту последнюю задачу, и сразу пойдем гулять!
- Ну, только ПОСЛЕДНЮЮ, дедушка!
- Один рабочий сделал 15 деталей, а второй – 25 деталей. Сколько деталей сделали ОБА рабочих?
- Ну, дедушка, ну я не знаю, ну, давай погуляем, и потом решим!
- Хорошо, Сашенька, давай другую задачу решим, и пойдем.
- У дедушки в кармане 15 рублей, а у бабушки 25. Сколько всего у них денег?
- Ну дедушка, ты что, совсем ничего не понимаешь? Это же так ПРОСТО: у них – СОРОК рублей!

В один, не очень удачный день, та, что подарила им самые теплые чувства, что могли быть в их жизни, чувства дедушки и бабушки – она позвонила в их дверь, покусывая губы от принятого нелегкого решения.
Сели за стол на кухне, много поняв по глазам, ожидая слов, ни о чём не спрашивая.
- Ярослав, Алёна, вы такие хорошие, а я - и они обе с Аленой заплакали от ожидаемой бесповоротной новости.
- Он, мой жених, он из Москвы.
Ярослав и Алена чуть вздохнули. С надеждой.
- Но он не москвич. Он швейцарец. И у него заканчивается контракт.
- Он…мы…скоро уезжаем.

Теперь она живет со своей мамой и отчимом в Швейцарии.
Душе Александры Григорьевны, незаслуженно настрадавшейся, наконец-то проникшей через сына, внука и правнука в девичье обличье, легко и свободно в теле ее пра-правнучки.
Они обе наслаждаются видами гор и водопадов, трогают латунные буквы на памятнике войску Суворова – покорителю Альп, рядом с Чёртовым Мостом, ловят языком на ветру капли огромного фонтана на Женевском озера, ахают от крутых поворотов серпантинов, по краю пропасти.

Приезжая к дедушке и бабушке в гости, на свою любимую, хоть и дряхлую дачу, младшая Александра Григорьевна часто хвастается, как ей завидуют тамошние подруги: ведь в ушах у нее уже сверкают прошлой, Другой Жизнью, доставшиеся от пра-пра-бабушки – лучшие друзья девушек.

Примечание 2009 года: младшая Александра Григорьевна сдала на немецком языке экзамены в математический лицей в Цюрихе, преодолев конкурс в 22 человека на место.
Мы ещё о ней услышим!

© Copyright: Борис Васильев 2

О раскате губов.

"Говорят, что все наместники ворюги
Но ворюга мне милей, чем кровопийца"
Бродский.

В физкультурном кружке, что я посещаю, полно старперов типа меня. Самый яркий из них-бывший борец Степаныч. Лет под 60, рожа в стиле "жизнь помотала"- за спиной спортивная карьера плавно перешедшая в получалово- оттуда в легальный бизнес. Сейчас респектабелен, ездит на новом Рэнже, продает медоборудование. Типичная судьба.
Родство судеб, как правило, приводит к похожим взглядам на жизнь.
Как бы что б мы с ним не обсуждали- мнение у нас схожее.
Но тут Степаныч меня удивил.
-Слыхал про Димона?
-Краем уха.
-Нет, ну какая сука!
-Чего это ты возбудился-то?
-Херасе. Яхты, усадьбы...
-Нешто ты бедствуешь? Не, а чего ты ждал? Что у премьера халупа с залупу и та в ипотеке?
-Не скажи! Я вот не бухтел бы, если бы он со мной делился...
-Чего?! Ты у нас правительство крышуешь?! Что б тебе Димон заносил? Скажи спасибо-живой и на свободе! Причем это именно правительства недоработка.
-Сам нешто лучше?
-Сам точно такой же. Но я хоть берега вижу. Не с моим пуховым рылом о справедливости душой тесниться.
Не, не понимает. Не хочет понимать. Непрошибаем.

Я это к чему?
При СССР лучшее, что могли сказать о начальнике -"Сам жил и другим давал жить". То есть и сам нарушал и на чужие грехи смотрел сквозь пальцы.
Самый мрак был при "скромниках" что в одной гимнастерочке ходили да на солдатской кроватке спали.
Эта лживая поза означает что данному экземпляру вождя от подданных ничего не надо, кроме ничем не ограниченной власти над ними.
Да и коечка та -декорация для дебилов. Вон, какой я скромный. Правда, коечки те по куче резиденций раскиданы-да и не в солдатском одеяльце дело.
Какая разница сколько у тебя гимнастерок-если ты любому в своей стране можешь бошку открутить по своему капризу? И ничего тебе за то не будет, кроме всенародной любви и сыпи от поцелуев на жопе.

Поразительные у нас люди. Память у них-как у рыбок аквариумных. Совсем недавно, при СССР, правительство имело их и в хвост и в гриву, могло с ними вытворять все что душе пожелает-сидели с языками в жопе. Теперь свобода. Езжай-куда хочешь. Работай, где хочешь. Зарабатывай сколько сможешь-никто не посадит, как раньше. Не. Недовольны. Назад охота. На заводе за 150 рублей нихуя не делать , стоять 15 лет в очереди на хрущобу, но чувствовать себя человеком. Не хуже других.

Сейчас-то и машинка-иномарка вроде есть, о которой в СССР и мечтать не мог, и квартира в ипотеке-но своя, и дачка какая-никакая, и одет-не сравнить с совком, и в Турцию летает каждый год. И на работе не надрывается особо. Но. Социальное неравенство гложет.
Это что выходит-я дно? Выходит, что так , дружок.
Что бы иметь то, что тебя возмущает, надо жилы рвать и головой думать. А не хуи пинать, позевывая, с 9 до 18, считая это трудовым героизмом.
Но это сложный путь. Проще написать в Сети как надо все у них отобрать , тебе отдать, пернуть, пивас допить и в койку.
Да щаззз. Жди.

Наше прекраснодушное мудачье все мечтает о начальниках в рваных носках, что им жить давать будут. Ага, как же. В обе руки...Дадут, догонят и еще раз дадут.

Как то быстро у нас гражданин пришел к убеждению, что правительство должно сидеть сутками , почесываясь сквозь дыры в одежке и мерековать-как бы ему, Пупкину-Залупкину получше жилось. Куда бы его еще поцеловать? Как бы его, карапуза, потетешкать понежнее, что б он еще счастливее гугукал в колясочке?

Попробую прояснить. Правительство-это вовсе не ваши мама-папа. Да и у них свои интересы есть, помимо ваших.
Функции правительства вкратце-не давать чужим гражданам резать вас, не позволять своим резать друг дружку и по возможности заботиться (что б с голоду не сдохли) о сирых и убогих-кто прокормить себя не может.
Причем, не от лени-не может, или по тупости , как вы-а по болезни или от старости.
И не надо мне про Европу тут выть. Немцы, например, арабам не сильно рады-но Анжелу Меркель то не ебет.

Что такое, когда нет правительства? Это когда вы русский в Чечне в 92 году. Представили? От соседа вой в три глотки, вкусно пахнет жареной человечинкой, а дверь трещит от ударов ног активистов движения по очистке планеты от вас, козломордых.
Ну или в Луизиане после наводнения.

Для меня правительство-это неизбежное зло. Оно требует налоги, оно трясет штрафы, оно загребает тебя в армию, оно надоедает тебе пропагандой себя, оно ворует- но без него наступает ад.
Вся власть от Бога-это потому, что когда власти нет - то Сатана правит бал везде и всюду. При власти Сатана еще немного стесняется-а вот как ее не стало- то пляшет на столе.

Вот потому мне так смешны вопли карапузов, что им каши недодали.
Запомните- вы живете в стране ПРОИГРАВШЕГО ПРОЛЕТАРИАТА. И никакие вы не гегемоны. Вам , половозрелым и трудоспособным лбам, надо пахать. А не надеяться на подачки-которых не будет. И если вы вытрясете из башки надежду на халяву, поймете, что рассчитывать можно только на себя, упретесь рогом-то, может быть, у вас будет такая жизнь, которая у других вас бесит.

А правительство ворует. И будет воровать. И я этому рад. Спасибо, что не стреляет в затылок за невосторженный образ мыслей. Не шлет воевать силком. И не дает гражданам осуществить свои потаенные мечты-все поделить и всех повесить.
Мне от него больше ничего не надо.

Вопящим про то, как они вот вот поднимутся и всем покажут-напомню Жванецкого.

Он говорит о любви к родине, но ненавидит всех. Чаще всего он тянет обратно в социализм, где водка три шестьдесят две, где все знакомо, как в родной помойной яме. Где висят для поцелуя похожие, как близнецы, ряха начальника милиции и задница первого секретаря обкома партии. Где центр торговли – туалет, центр культуры – лифт, а центр любви – радиатор. И смерть приносит облегчение всем, включая покойника. «Наше время придет!» И действительно, их время приходит, их бьют, и их время уходит.

Как жениться по-любви бедному еврею?

Повалили бабки. Поначалу сносило башню, но потом успокоился. Мои мудрые родители предупредили: деньги тебя могут уничтожить, будь осторожен! И я прислушался, осадил коней.

На каком-то этапе подумал - пора жениться. Мамин заказ на "хорошую еврейскую девушку" выполнить представлялось возможным только наполовину: еврейскую девушку в Израиле найти, конечно, легко, а вот хорошую - практически невозможно, особенно если у тебя деньги - любая из трусов выпрыгнет, чтобы выйти замуж за твои деньги и жить с ними долго и счастливо.

Да ну нахрен эти мансы.

Как быть? И тут мне пришла идея. Надо сказать, что идею я придумал не сам, а скомпилировал из одного гениального источника. Если помните, у О'Генри есть рассказ об официантке и миллионере. В двух словах: официантка в парке выдавала себя за светскую львицу перед каким-то штымпом-нищебродом, а на последок махнула ручкой и удалилась к шикарной машине. А на самом деле оказалось, что штымп и есть владелец той машины. Красивый рассказ, как и все без исключения рассказы О'Генри. Меня эта история натолкнула на идею...

К тому времени, я купил себе красивый дом с видом на море в городке Кейсария. Но для моей задумки мой дом не годился - мне надо было стать на время бедным евреем. Короче, я по-объявлению снял маленькую квартирку-студию в Ашдоде и переселился туда - играть, так до конца. Машину "даунгрейдить" не пришлось - я и так ездил на Форд-Фокусе (в Израиле покупать дорогую машину - одни нервы: любители прекрасного исцарапают её ключами в первую же неделю).

И стал я жить-поживать в квартире-студии. Знакомясь с девушками, ничем себя не выдавал, говорил, что програмер (т.е. получалось не совсем уже нищеброд в шалаше). Во всём остальном был самим собой. Каких я только девушек не повидал в тот период - ни словом сказать, ни пером описать. Исходный критерий: девушка должна быть красавицей, чтобы дух захватывало. С этим проблем не было. Но дальше - жесткий диссонанс.

Дело в том, что красавицами меня на тот момент удивить было уже сложно. Но те красавицы с которыми я был до этого знаком, при всей их расчётливости - были не совсем тупы, во всяком случае изо всех сил старались хорошо выглядеть, как внешне, так и внутренне. Например, среди девушек-моделей по моему опыту не так уж и много тупых мукл: большинство понимают, что карьера в модельном бизнесе скоротечна и нужно заранее думать, что будет дальше. Но модели очень непостоянны. Я знаю, конечно, что "лучше торт с друзьями, чем дерьмо наедине", но для меня эта поговорка звучит проще: "торт наедине. точка.". Поэтому модель не для меня, даже бывшая - я слишком много знаю об их образе жизни.

Вообще, в нашей тусовке часто попадались девушки из богатых израильских семей, семей министров, депутатов Кнессета и прочих власть придержащих. Там душа отдыхала: они все очень начитанные, образованные и интересные собеседницы. Но там была проблема наоборот: погулять - да, замуж - ни-ни - я не их уровня, и деньги тут не играли вообще никакой роли.

А девушки, которые думали, что я програмер - не считали нужным как-то скрываться и делать вид. Попадались и такие, как Сара Марковна из анекдота, которая очень любила из себя строить, но стройматериалы были уже не те. Без зазрения совести спрашивали какая у меня машина, зарплата, есть ли своя квартира. Бывало, что скрывали, что у них дети. С одной мочалкой я вообще чуть ни попал в криминальную историю. Были такие, которые на первой же встрече заказывали всякие ништяки в ресторане, рассчитывая, что я в конце расплачусь. Ага, как раз на того напали. Надо видеть их глаза, когда в конце я расплачивался за свой кофе, оставляя щедрые чаевые. А остальное? А я только кофе заказывал, милая. Надо ли говорить, что после этого отношения как-то не задавались.

Все эти девушки было очень разные, но их объединяло одно - те из них, кто доходили до моей квартиры-студии - поголовно решали, что я им не партия - ну максимум после пары недель отношений.

Параллельно я вёл свои дела, часто выезжая за границу, начал подумывать переехать в Европу на ПМЖ - дел в Израиле у меня почти не было - что очень скоро и сделал. А сейчас сдерживало только одно - еврейскую девушку в Европе будет искать сложнее, да ещё и с моими закидонами.

Однажды, когда я возвращался из одной маленькой, но гордой альпийской страны, в аэропорту Бен-Гурион я встретил девушку.... нет, у неё не была полумесяцем бровь, но и в глазах любви ко мне тоже, не было... Кто вам скажет, что может спокойно подкатить к красивой девушке на улице и как мачо, крутя, ключами на пальце, сказать ей, что-то вроде: "эй, красавица, прыгай в мой Форд-Фокус и я увезу тебя в синие дали" - плюньте ему в его наглые зенки - ссышь в таких случаях всегда. Я поначалу, даже прошел мимо, думая: да, не, не может быть, чтобы у неё не было друга/мужа/любовника, не бывает такого....

Бывает и не такое. Более того - бывает, что красавице чужды меркантильные интересы (почти).

Я всё-же вернулся и заговорил с девушкой, а она совершенно неожиданно улыбнулась и поддержала беседу. Старый солдат не знает слов любви - точнее знает, но не хочу об этом писать - это личное. Расскажу только главное: девушка училась на медсестру (а не на модель, как я опасался), была из простой интеллигентной семьи, как и я. И она хотела найти себе хорошего еврейского парня, пусть и не богатого - но такого, с кем она будет счастлива.

Так это-же я! Простой еврейский парень, даже не совсем простой - а програмер. Её не испугала ни моя квартира-студия ("Можно подыскать, что-то побольше"), ни то, что я простой програмер ("если сложить зарплату програмиста и медсестры - можно неплохо жить"). Сложно было объяснить частые командировки простого програмиста, но вроде поверила. Познакомились с родителями: я с её, она с моими. Все друг другу понравились (ну, точнее, на максимум насколько еврейской маме вообще может понравится избранница сына). Мои родители были строго предупреждены не выдать секрета и вели себя, как Мальчиш Кибальчиш в тылу врага - секрета бы не выдали под пытками.

Ещё один интересный момент: позже выяснилось, что мы с ней оказывается заочно были знакомы, а именно: мы пару раз приятно общались в известном израильском форуме (НЕ связанном со знакомствами). Ирония судьбы была в том, что я на тот момент давно дал себе слово, что не буду знакомиться с девушками по Интернету. Судьба? Судьбы нет, это миф.

Дело шло к свадьбе. Предложение, кольца, платье, подготовка к свадьбе... Скоро мне нужно было уже колоться, кто я есть на самом деле, но я решил сделать это тоже необычно, так сказать в стиле цыганочка с выходом....

День свадьбы был расписан по минутам: с утра - фотосессия, потом в синагогу, потом - в зал торжеств, туда-же подтягивается раввин, потом "горько" до упаду, а в конце едем в мою квартиру-студию. На тот момент мы уже, подыскивали квартиру побольше, но я, по-понятным причинам, сильно затягивал поиск.

Итак, наступил день Д, час Ч и секунда Сэ: фотограф заехал за нами на белой Мазде 3. Надо сказать, что фотографа я не предупредил о настоящем сценарии, ну его нахрен - сука что-то ляпнет и испортит всю задумку, а рот у него не закрывался - видимо это профессиональное.

Мы все сели в машину: моя невеста, я, моя мама и находка для шпиона с фотоаппаратом.

Стали думать где лучше всего провести фото-сессию. И тут моя мама предлагает: "А давайте поедем в Кейсарию - там очень живописные развалины времён римской империи" (всё срежисированно, не надо ля-ля)

Мы все подумали: а ведь отличная идея. Сказано - сделано. Фотографии на фоне римских развалин таки получились супер. После фотосессии мы погрузились в машину. Перед этим я шепнул фотографу, чтобы заехал в саму Кейсарию. Начали не спеша ехать.

И тут мне "пришла в голову идея": а давайте попросимся в какую-нибудь виллу и пофотографируемся у бассейна и на фоне виллы?

Надо сказать, что Израиль в этом плане маленько демократичнее России и прочих США с Германиями: такая идея там звучит не совсем уже бредовой.

Ладно, едем, выбираем виллу. Мне все они не нравятся: нет, не то, не то, а ну-ка сверни туда... о, вот прикольная вилла. Давайте попробуем. Выходим, звоним в калитку.

Выходит дед (18 шекелей в час, из фирмы по найму временной рабочей силы).

Описываем ситуацию, просимся. У деда видно прирождённый актёрский талант: пускает внутрь не сразу, вначале думает, но потом очень аристократично жестом приглашает нас внутрь.

Фотографируемся у бассейна, в разных местах виллы, у пальмы, в перспективе, сверху вниз. Пора и честь знать.

Мой выход. Беру свою невесту за руки, смотрю в глаза и говорю: "Дорогая, добро пожаловать домой". Не буду описывать, что творилось, я даже пожалел: надо было помягче весь этот гешефт делать. На эмоциях невеста, моя мама, слёзы... Фотограф-клоун вертит сосиской у виска и шипит мне в ухо: "Какого хрена? Чё за брехня?". Короче, весело. Честно говоря, всю эмоциональную сторону своего "спектакля" я полностью упустил из виду, до сих пор периодически аукается, когда цапаемся.

Дальше был неприятный ход с моей стороны, у меня буквально душа разрывалась - но это нужно было сделать: из другой комнаты вышел адвокат и мы стали подписывать брачный контракт. Пишу сейчас и у самого жалость в груди поднимается - очень жаль было мою невесту. Иногда нужно делать поступки наперекор своим чувствам - нечасто, но бывает.

Но она, отойдя от первого шока, пришла в себя, мы сделали, что нужно и поехали в синагогу, а потом в зал торжеств.

Дальше всё было, как полагается: свадьба пела и плясала. Одна тётка поскользнулась на салате, мы до сих пор это спокойно вспоминать не можем, пробивает на хаха. При чём ни я ни моя жена так и не вспомнили, кто эта тётка. Решили, что пришла пожрать и телесами потрясти. Ладно, нам не жалко. Зато какое шоу с салатом, жаль на камеру не попало.

А жизнь показала, что в выборе я не ошибся, хотя, конечно - женщина есть женщина: на деньги, которые у моей жены уходят на одежду, косметику и прочие туфли - можно вывести небольшую африканскую страну из кризиса (преувеличиваю, конечно, но немного).

Но выходила-то она замуж за програмиста из Ашдода.

А расходы... Фигня, с нас не убудет.

Такая вот история.

P.S. (по требованию жены добавляю описание, как летела тётка, чтобы не думали, что мы просто так столько лет смеёмся над несчастной, которая поскользнулась)
тётка поскользнулась в одном конце зала и, пытаясь удержать равновесие, бешено вращая руками, как мельницами, громко цокая каблуками, пробежала спиной вперёд через зал, раскидывая по дороге гостей в разные стороны и села на стол в другом конце зала. никто особо не пострадал.

Навеяно историей №1 от 4 февраля.
Преамбула: В 1980 году мы с другом одновременно вступали в КПСС.
Работали мы в научном институте на большом оборонном заводе. Одной из
главных инстанций процедуры приема было институтское партбюро. Ничего
особенного там с нами не делали - все решалось вовсе не там (в кабинете
директора) и задолго до того, но форму надо было соблюсти.
Поскольку все члены партбюро - инженеры и ученые, процедура автоматом
скатилась в экзамен, причем труднее было им - надо было придумать
небанальный политический вопрос.
Еще один нюанс - на главной партийной газете "Правда" в заголовке
написано было мелко "Основана 5 мая 1912 года В. И. Лениным".
Теперь амбула
Проходил круг мой друг Володя, а я сидел в сторонке.
Очередь задавать вопрос дошла до секретаря партбюро.
Видно у него что-то не складывалось с вопросом, несмотря на пыхтение и
морщение лба, и тут его осенило (глядя на лежащую перед ним свежую
"Правду"):

- Когда основана газета "Правда"?

Секретарь радостно ожидает проблем у вступающего, но Володя - бывший
пограничник и классный психолог - не задумываясь отвечает четко как в
строю:

- Газета "Правда" основана основателем нашей партии и государства
Владимиром Ильичом Лениным.

Все, включая секретаря, автоматически и удовлетворенно кивают. Ответ
правильный.

Принят.

В начале 90-х годов прошлого года послали меня в Тверскую школу милиции.
Ненадолго, всего на месяц. Деньги у министерства внутренних дел в те
времена еще водились и так называемые курсы повышения квалификации
продолжали функционировать. Полдня мы слушали лекции, а после обеда
могли заниматься чем душе было угодно. Хочешь - водку пей, хочешь -
езжай в Тверь или в Москву, броди по музеям или по книжным магазинам.
В комнате мы жили вчетвером. Все майоры, то есть службу успели понюхать
и кое-что повидали.
Однажды заговорили мы о чудаках, которые неизвестно какими путями
попадают в милицию.
Как звали того майора-рассказчика - не помню, больше десяти лет прошло,
помню только, что жил он в маленьком городке Кировской области, а
работал начальником инспекции по делам несовершеннолетних.
Рассказ его запомнился очень хорошо, поэтому излагаю почти дословно.

- Пару раз в месяц меня назначают ответственным за вторую смену. Ничего
сложного в этом нет. Вечером проверяю дежурную часть, если нужно,
выезжаю на место происшествия, но городок у нас тихий, происшествий
мало, поэтому в основном занимаюсь проверкой патрулей. Правда,
автопатруль у нас всего один. Еще один постовой милиционер в центре
стоит.
Что такое центр маленького российского города? Это площадь с неизменным
памятником Ленину, райкомом КПСС, почтой, банком и универмагом. Могут
быть варианты. Дом Культуры вместо почты или гостиница вместо банка.
Картина не меняется из года в год, разве что в январе голова вождя
пролетариата украшена маленьким снежным сугробом, а в июле у постамента
памятника цветут анютины глазки.
Однажды майским вечером я пошел на площадь, благо от райотдела до центра
пешком идти всего пять минут, машину у дежурного просить не надо. Задача
простая - посмотреть, чем занимается постовой милиционер, спросить, все
ли спокойно и расписаться в его постовой книжке, дескать, пост проверен,
замечаний нет.
Пришел на площадь, смотрю влево-вправо, но постового не вижу. Что за
черт! А уже сумерки сгустились. Осматриваю окрестности более
внимательно. В сквере возле райкома партии его нет, на крыльце возле
почты и на скамейке возле универмага тоже нет.
Кручу головой туда-сюда и чувствую - что-то на площади не то! Что-то
необычное присутствует, а что - не могу понять! Потом как ударило -
Ленин не такой, как всегда! Горб у него вырос, что ли?
Подхожу ближе… Е-мое! К памятнику приставлена стремянка, а на плечах
Владимира Ильича сидит постовой милиционер в полной форме, только
фуражка козырьком назад повернута. На одном боку кобура, на другом
резиновая палка с наручниками, а в руке небольшое ведерко с краской
«серебрянкой» и занимается он тем, что красит этой краской голову вождя
пролетариата.
Я на работе никогда не пью, а тут засомневался - может, я пьяный и мне
все это мерещится? Окликнул этого чудилу, смотрю, он со своим ведерком
полез вниз, значит, это не глюки…

Потом выяснилось, что у этого кретина родственник в городской
администрации работал и когда администрация решила памятник в порядок
привести, этот родственник предложил ему немного подзаработать и
покрасить памятник. В свободное от работы время тому не захотелось
работать, вот и решил он покрасить памятник во время своего дежурства…

Solombala

Урок биологии, нам 12 лет. Связь между печальной музыкой по радио и
важным событием в жизни страны еще не ясна детскому сознанию.
Отпросившийся в туалет одноклассник возвращается с круглыми глазами.
Шепотом сообщает всем, что видел, как в учительской рыдает завуч.
"Брежнев умер!" - проносится по рядам. Мой друг из диссидентской семьи
авторитетно заявляет: "Не может быть! я бы знал!" Мы до конца урока
обсуждаем новость и заключаем пари - умер или нет. Верится с трудом,
надо сказать. Кажется, что Брежнев - это нечто незыблемое, как программа
"Время" и лимонад "Буратино".

На следующий день - траурный митинг. В зале с почти гулаговским
названием "рекреационный". Нас выстроили в каре. Директриса в
темно-синем костюме и блузке с бантом со слезой в голосе читает
официальное сообщение.

"Такого-то числа на таком-то году жизни скончался видный деятель
Коммунистической партии Советского Союза...."

Мы стоим. Перешептываемся. На нас шикают стоящие с траурными рожами
учителя. Мы циничны, и нам совсем его не жалко. Когда за три года до
этого, принимая в пионеры, нас водили в мавзолей Ленина, мы громким
шепотом спорили, кукла там лежит или нет.

"... трижды Герой Советского Союза (или сколько там? - Те. Бе.), герой
социалистического труда..."

Девочка из старшего класса падает в обморок. Видны ее ноги в тушинских
колготках, шерстяных носках и кроссовках. Легкое движение, порядок
восстанавливается, девочку приводят в чувство и уводят.

"... генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев".

Директриса делает паузу. В гробовой тишине уборщица, спокойно
занимавшаяся своим делом, в отличие от нас, спускает воду в туалете.
Чудовищная советская сантехника в сочетании со специфической школьной
акустикой производит ошеломляющий эффект. Мы ржем в голос.

взято тут:

Попал как-то в районную больницу, ночью привезли цыгана из соседнего
поселка. После системы он оклемался, разговорились. Я, как человек по
жизни любознательный, начал расспрашивать его о жизни во времена
"застоя". Он мне поведал, что в молодости выступал в самодеятельном
ансамбле, и они пели и плясали на разных мероприятиях и по приглашению
организаций. Я спросил со скуки: где, например?
И тут цыган, поднатужившись вспомнил, ну... в сумасшедшем доме для
больных выступали. Я, естественно, не мог не спросить, а что же вы там
пели? И цыган спокойно так отвечает - первую песню о Партии...

Я, вообразив себе картину - цыгане в дурдоме поют песню славящую КПСС,
понял, что Кафка отдыхает.

Евгений из Питера

О котах и партийных документах :) Эта историйка случилась на заре моей
юности, когда я работал в районной газетке. Был у нас там зав.
экономическим отделом - Санька Г. - длиннющий жердяй под два метра,
тощий, и не дурак выпить. То-есть, если быть точнее - вся его жизнь
сводилась к зарабатыванию денег на выпивку. Санька этот был человеком
весьма своеобразным, он умело подлаживался под любую среду: с
проходчиками, пастухами, геологами, моряками, рыбаками он всегда
разговаривал строго на "их" языке. Для некоторых моих знакомых было
просто шоком наблюдать, как сельский интеллигент средней руки вдруг и
внезапно начинает сыпать отборным матом и жарить сленговыми словечками
работяг-буровиков... ;) Пострадал этот Санька во время "борьбы за
трезвость", когда уговорил мужиков из районной типографии наклепать ему
несколько сотен поддельных талонов на водку, которые потом самолично
проштамповал кустарно изготовленной печатью поссовета. На эти талоны он
в любое время мог отовариться нужным количеством спиртного. Но не учел
одной детали: его поддельная печать оказалась куда лучше настоящей. На
этом и спалили продавцы и менты поддельные талоны. И на Саньку завели
уголовное дело по статье "подделка гос. документов и печатей" - так
кажется...
Но историйка, в общем, не об этом. А о коте, который жил в редакции. И
который отучил Саньку от безответственного отношения к бумагам на столе.
И приучил к порядку.
Надо сказать, что Санька был мужиком достаточно шебутным. И этот его
шебутной характер налагал определенный отпечаток и на его творческие
изыски, и на атмосферу в кабинете, и на его манеру жить за рабочим
столом. Стол у него был просто произведением искусства. Когда мы
заходили к Саньке в кабинет, то первое, что видели - густые клубы дыма
от папирос "Беломорканал" (Санька в день выкуривал 2 пачки папирос. И к
концу рабочего дня в его кабинете находиться без противогаза было просто
невозможно). Пробравшись сквозь сизый туман, вы видели огромный
двухтумбовый стол, на котором возвышался горный ландшафт из фотографий,
гранок, словарей, документов из сельхозотдела райкома КПСС, каких-то
газетных вырезок, недоеденных бутербродов, окурков и прочего. И только
потом уже, за всем этим великолепием, мы видели вечно лохматую голову
Саньки, который согнувшись в три погибели, строчил очередную
корреспонденцию на экономическую тему.
Так вот. В редакции, помимо нас всех, жил еще большой и толстый кот
Василий. Его подобрала сердобольная зав. отделом писем - хорошая, в
общем, тетка, но из-за отсутствия детей, распространявшая свои
материнские инстинкты на кого попало, в том числе - и на всякую
живность. Она и притащила откуда-то кота Ваську. Он был к тому времени
вполне взрослой и половозрелой особью, годов двух-трех, с совершенно
бандитскими глазами, повадками обычного помоешного кота, и замашками
беспризорника. Его кое-как приучили ссать в большую и плоскую банку
из-под маринованной селедки. Но вот "по-большому" он гадил всюду, где
придется, за что был периодически нещадно бит редакционной уборщицей.
Все, в общем, было худо-бедно нормально, но наша зав. отделом писем
поехала защищать диплом. И отсутствовала более трех месяцев. Кот
Василий, конечно же, решил, что его хозяйка от него сбежала, и в знак
протеста перестал ходить по малой нужде в свою селедочную банку.
То-есть, срал он как и раньше - где придется, а ссать теперь наладился -
где попало. И вот, надо ж было такому случиться! Санька притаранил из
райкома партии какие-то очень важные документы с партйиной конференции,
посвященной экономическому и сельскохозяйственному строительству района.
Дали ему их в секретариате буквально на одну ночь, для того, чтобы
выверить в статье, которую он готовил по материалам партконференции, всю
цифИрь. Санька засиделся допоздна и по безалаберности своей, оставив
бумаги на столе, забыл закрыть дверь своего кабинета на ключ...
... Настало утро следующего дня. Документы в секретариат надо было
отдавать к 10.00. Санька пришел в 9.30. Как он зашел в свой кабинет,
услышали ВСЕ! Потому что тут же раздался нечеловеческий рев:
- А-а-а-а-а!!!! Где эта сволААААчь?!!! УБЬЮ, КУРВУ!!!!
Мы повыскакивали из своих кабинетов и ринулись к Саньке. Первым делом
нам по носам шибанул вонючий запах кошачьей мочи. ВЕСЬ Санькин стол был
залит зловонной лужей, в которой мокли партийные документы с
конференции... Санька пытался промокнуть их чистыми листами бумаги, но
помогало это слабо. Кот тем временем почуяв неладное, забился куда-то в
ему лишь известный укромный угол. И разъяренный Санька тщетно пытался
его разыскать, чтобы "разбить его тупую башку"...
Понятное дело, что документы в райком он не понес. Вместо этого он
сочинил какую-то несусветную историю про то, как положил их на край
стола и видно по запаре смахнул в мусорное ведро, которое выкинула на
сожжение уборщица. Саньку долго драли в райкоме, потом на партийном
собрании в редакции, ему влепили "строгача" и лишили премии.
Васька блукался от Саньки по всей редакции, когда периодически на него
"накатывало" и он пытался изловить поганца для того, чтобы утопить его в
канализационном люке. Обычно ленивый и медлительный, кот приобрел
реакцию леопарда, и было любо-дорого поглядеть, как с диким мявом он
летал по стенам, спасаясь от длинных Санькиных рук и тяжелых ботинок.
Ссать и срать он теперь ходил строго в селедочную банку и только в
ночное время, поскольку днем Санька несколько раз пытался его
подкараулить возле туалета, где стояла Васькина "сральная" банка.
А у Саньки стол был идеально чист. Кабинет всегда проветрен и заперт на
ключ.
Сейчас, по прошествии стольких лет сижу и думаю о символичности... Кот
ведь был прав... На сто процентов прав... ;)

Взято отсюда:

Из серии "спиздили".

Рассказывала моя бывшая теща.
В далекие советские годы она работала на жутко секретном оборонном
заводе, выпускавшем какую-то космическую электронику. И перед тем, как
эту самую электронику устанавливать, ее протирали спиртом. Естественно
излишки строль нежного продукта волновали даже тещину душу. А поскольку
завод производил электронику, хоть и советскую, вынести с него что либо
представлялось чрезвычайно проблематичным. Идея пришла когда моя не
сильно любимая теща готовилась к вступлению в партию. В итоге, спирт
много лет выносился в грелке, которая укладывалась в специальный вырез
внутри учебника "История КПСС".

Тема забитая, но все-же…
Последний год жизни СССР шел тогда. Время кооперативное. Борьба КПСС
со своим народом «за здоровый образ жизни» проиграна партией, но урон,
причиненный советскому народу, еще не совсем восстановлен. Перестройка
дышит на ладан. В магазинах уже везде были кооперативные отделы,
контрастирующие расцветом цен и выбором с пыльными прилавками соседних
гос. отделов.
Работал я «программист-налетчиком». Работа командировочная. Налетаем,
компьютеризируем, программируем, наскоро обучаем, бабки срезаем, и
сваливаем в кусты. :) Виртуозы наши в том же городе умудрялись еще
пару-тройку договоров подписать. Мой коллега, Юзик, как раз был из
таких. За что и ценен был начальством нашим. Полное имя – Юзас, кажется.
Родом из прибалтики.
И вот занесла меня с ним нелегкая в славный град Львов. Расположились в
гостинице. До вечера – далеко, до работы – долго (из-за субботы). А чего
бы и не отдохнуть с дороги? Погода знойная. Лазить по городу неохота. Но
не такие мы дураки, чтоб в гостиничном баре брать. Нет, деньги пока
были, но командировочный опыт советовал не платить днем двойную накрутку
(наценка кооперативная, плюс ресторанная). Зашли в ближайший от
гостиницы гастроном. Нашли «коммерческий отдел». Стоим, обсуждаем выбор.
Естественно – на чистом русском.
Перед нами что-то бубнит дедок какой-то, видимо денежку считает. Мы
тоже увлеченно обсуждаем свою корзину за его спиной. И замечаем, что
дедок начинает распаляться и бубнить громче. Слышим что-то насчет
«клятых москалей», которые «понаехали тут», и что «тут вам – не там».
Нас полушутя предупреждали – типа «бендеровцы зарежуть». Но нам-то,
интернационалистам, пофигу было. А тут? Щас как шмальнет из обреза,
схованного за пазухой промасленного пиджачка. :) Ну ладно, фиг с ним…
И тут он вдруг резко оборачивается. Взгляд его зырит из-под кепки
времен второй мировой. Синие глазки вылезли из орбит. В кулачке зажата
мелочь. Желваки играют седой бороденкой. И что он видит? На него
вылупились две рожи. Одна явно азиатская, вторая – скандинавская
(высокий лоб, правильный нордический череп). Москали куда-то вдруг
спрятались. :))) …На этом можно было бы и закончить… Но!
Дед отвернулся, и давай бубнить опять. Невольно прислушиваемся. Ага,
теперь – точно в «десятку». «Лютые монголы», «немчура поганая», далее та
же конструкция «житья-нет-понаехали-тут-вам-не-там»… Вдруг Юзик
догадывается (не зря его ценит начальство наше):
– Слушай, деда! Тебе сколько не хватает то? – Опять синие глазки из
орбит, но во взгляде малая надежда. Говорит (по-русски):
– Да вот… «Спотыкач»… Там, на верхней полке… На два рубля уж дороже!..
Сцуки!!! – последнее слово сказано очень тихо, и адресовано уже не нам.
Дали ему зеленую банкноту. Но не баксы, а советскую «трешку» – за баксы
тогда еще могли посадить. Купил он. Постоял, помялся. Молча пожал нам
руки и решительно вышел. Видно было, что хотел предложить пузырь
«приговорить на троих» (тем более, что дальнейшая халява для него
светила), но менталитет перевесил, наверное. :)
А потребительский интернационализм существует, однако! Классовая
ненависть к продавцам объединяет. Особенно когда чуть-чуть не хватает.
:)
trmz

Что получится если объединить все политические партии России? КПСС

СЕМЕН МИХАЙЛОВИЧ БУДЕННЫЙ СКАКАЛ НА РЫЖЕМ КОБЫЛЕ
Фима Жиганец

Был в центре Ростова собор Александра Невского. Его благополучно
разрушили, а вокруг пустыря, получившего гордое название площади
Советов, построили здания обкома и горкома КПСС. Ныне, после второго
крещения, - администрации области и представительство президента России
в Южном Федеральном округе. Между ними, как рефери на ринге, застыла на
постаменте монументальная скульптурная группа из всадника на коне,
пешего бородача в шинели и лежащего матроса. Конь выполнен настолько
реалистично, что Давиду Микеля Анджело впору устыдиться ничтожности
своих мужских достоинств. В честь большого и тяжелого конского
“хозяйства” место рядом с монументом с 1972 года (дата возведения
шедевра) именуется - “под яйцами”.
Вообще-то памятник предназначался поначалу для Волгограда, где должен
был напоминать об обороне Царицына в 1918 году (где настолько героически
отличился гениальный товарищ Джугашвили, что ему чуть голову не оторвали
товарищи по партии). Однако волжане творение скульптора Вучетича не
оценили. Сообразительный мастер кайла и зубила шустро переименовал
памятник в “Освобождение Ростова от белогвардейцев в 1920 году” и продал
донцам, тем более что на коне изваян сам Семен Буденный, отряды которого
взяли город и устроили здесь многодневный пьяный погром. Вучетич,
поступивший в Ростовскую художественную школу всего через шесть лет
после этих событий, к легендарному командарму испытывал теплые чувства и
даже пригласил героического усача на открытие монумента. Вот что
вспоминал один из участников тех торжественных событий: Буденный вокруг
походил - и насупился. Народ интересуется - “Ну, Семен Михайлович,
похож?” Буденный обиженно: “Я-то похож! Но це ж издевательство! Казак
никогда на кобыле не сидел!” Вот умные люди Вучетичу и присоветовали:
знаешь, Михалыч - дед сварливый, съест он тебя. Ты бы приклеил к кобылке
мужское начало ... “Ах, так!” - подумал оскорбленный до глубины души
скульптор. И слепил такие гипертрофированные конские причиндалы, которые
по праву могут войти в книгу рекордов Гиннеса. Кстати, по сей день
ростовчане это дело на Пасху белой или желтой краской красят.
А ростовские “достоинства” с тех пор являют собой достоинство всего
советского монументального искусства. И не только благодаря, прошу
пардона, конским яйцам, но и из-за множества нелепостей, допущенных
славным ваятелем. А ведь покривил душой славный усач Буденный: в
казачьих войсках атаманы традиционно шли в бой именно на кобылах, чтобы
горячие жеребцы устремлялись следом, повинуясь не только нагайкам, но и
сексуальному чувству. Да и на парад красные командармы выезжали на
кобылах же. Потому как неувязочка может выйти: лихой наездник рапортует
главнокомандующему, а тут жеребца “поведет” на какую-нибудь симпатяшку в
конном строю... Рисуете картину?
Да и сапоги на всаднике не кавалерийские, остроносые, а пехотные. Между
тем тупоносыми кирзачами никогда не поймать стремя. Стремена
современные, конкурные; седло – смесь спортивного с пастушеским;
портупея – образца 1943 года, “ручная бомба Михельсона”, т.е. граната,
которой матрос метит в резиденцию полпреда, не соответствует реальному
образцу ни пропорциями, ни размерами...
В общем, с памятником Семену Михалычу не совсем повезло. А что теперь
остается? Будем гордиться тем, что есть. Как гласит склерозная мудрость:
терпи, казак – кобыле легче...
Или есть еще другая сентенция – грузинских мудрецов: каков поп, таков и
клизм. Получил усатый казачура то, что заслужил. Ведь Конармия, которой
командовали Буденный и Ворошилов (и которую лихо описал еврейский казак
Исаак Бабель), часто выглядела шайкой уголовников. Об этом
свидетельствует масса документов. Например, телеграмма члена
Реввоенсовета Южного фронта Гусева от 20 октября 1920 года, посланная
председателю РВС Льву Троцкому. В ней говорилось, что части 1-й Конной
армии, проходящие через Черкасский уезд, "терроризируют власть, грабят и
расстреливают жителей и даже семьи служащих в рядах Красной армии, весь
скот угоняется, устраивается мобилизация лошадей, забирается последняя
лошадь у крестьянина". Так что лучшим памятником Семену и Климу был бы
хороший фонарь с крепкой веревкой...

мой сайт - http://www.proza.ru/author.html?fimasid
отзывы о прочитанном -

"БЕЛИНСКИЙ БЫЛ ОСОБЕННО ЛЮБИМ! "
((С) Некрасов)

Известный русский литературный критик Виссарион Григорьевич Белинский
родился в 1811 году в семье флотского врача, вообще-то в крепости
Свеаборг. Но после отставки отца семья поселилась в г. Чембар (ныне
Белинский) Пензенской губернии. Здесь прошло детство Белинского. А по
окончании местного уездного училища будущий "неистовый Виссарион" учился
в Пензенской гимназии. В общем, это все дало основание пензенским
властям предержащим в 1961 году пышно отметить 150-летний юбилей
рождения великого земляка.

И в числе других юбилейных мероприятий - массовое введение трудящихся
города и села в литературно-критическое наследие и революцьонную
бррррьбу критика-демократа. Идеологическим отделом Пензенского обкома
КПСС была объявлена тотальная мобилизация лекторов всех мастей и
направлений на главный тогда участок пропагандистско-агитаторской страды
– жизнь и революцьонное творчество Виссариона Григорьевича Белинского.

Вот тут зацепило и меня, тогдашнего студента 4-го курса факультета ПГС
Пензенского ИСИ, а заодно лектора-международника, звезду местного
значения. Мне выдали разработку про Белинского и где-то под сотню
путевок на лекции про него. Тогда за выступление платили "пятерку", без
вычетов, кроме каждой четвертой лекции – "шефской", т. е. бесплатной.
Тем не менее я заработал по тем студенческим временам кучу бабок и почти
все немедленно послал мамочке в Киев.

... Через день получил телеграмму – вызов на телефонные переговоры,
которые моя бедная перепуганная мамочка начала с фатального вопроса:
- Откуда такие деньги? Ты что, попал в дурную компанию?

И я сразу успокоил мать, дескать, даже по определению, никак не может
быть дурной компания Белинского, Суслова, Некрасова, Ирины Васильны
Меньшовой (секретаря по идеологии Пензненского обкома партии), а также
большой группы пензенских тружеников города и села.

© Алик, фан-1961 Белинского www.alikdot.ru/anru/word/lect/belinsky/

Жили-были два кума, не зная большого горя. Сельская интеллигенция, блин:
один ветврач, второй инженер в ПМК (передвижная механизированная
колонна). И был у доктора автомобиль ВАЗ-2101, подаренный тестем на
свадьбу. Автомобиль был выпущен давно, к тому же в конце года и успел
пару-тройку раз погулять через крышу, посему отличался норовом
автомобиля из "Кавказской пленницы...". То ехал, то нет. Лучшие умы
райцентра не могли его переубедить.
И тогда в воздухе, как топор в прокуренной комнате, выплыла мысль: а не
купить ли новый автомобиль?
Все бы хорошо, но при цене автомобиля в 6300 рублей ветеринар
зарабатывал в месяц 170. Плюс - содержание дома и двоих детей (точнее -
минус).
В те времена страшно популярным у пипла было заполярье. ХЗ почему. То ли
фильм "Вертикаль" с Высоцким в главной роли тому виной, то ли что еще.
Но однажды один кум пришел к другому с вполне оформившейся идеей.
- Вася, у тебя машина есть? Есть! Прицеп у Гриши одолжим! Возьмем в
колхозе чеснока тонну по внутренней цене и махнем на Шпитцберген! Ты
знаешь, почем там чеснок у шахтеров?
- Нет!
- Бешенные бабки - до 7 рублей за кило, а то и больше! Шахтеры там
зарабатывают хорошо, а витаминов нет ни хуя! Прикинь - тонна чеснока
стоит нового автомобиля. Да еще старый продашь - будет на приданное
дочке!
Решено - сделано!
Поставили банку самогона кладовщику - загрузились чесноком, якобы с
собственного огорода. Взяли по пару сотен рублей, пару канистр для
бензина и 20-литровую канистру самогона и поехали в дальние края. Благо,
бензин обошелся в 2 литра спиртного (тогда еще не знали, что это
называется "бартер").
Переправились с машиной на судне и стали торговать. Конкурентов не было.
Поэтому продали дорого - по 8 рублей. Пиздец! На "шестерку" бы хватило.
Если бы не одно "но". Приезжают кумовья в порт, а им и говорят: "Мы бы с
радостью, да толькор навигация закрыта! Приходите весной!".
На работу не берут без характеристик и трудовых книжек, а жить то надо!
Короче говоря, прожили мужики до весны и заработанные деньги, и машину,
и Гришин прицеп.
А историю эту мой отец услышал на бюро райкома, где двух членов КПСС
исключали из партии за неуплату членских взносов.

P.S. Копирайт crazy_skipper.livejournal.com протектед бай Михаил
Калашникофф.